В Доме происходило что-то странное, грустное и не зависящее от нас…
Лита была права в своем предвидении. Наступала Зима.
Листья на деревьях в саду не желтели, не опадали. Они просто высыхали, даже не скручиваясь. Казалось, они тихо постукивали, когда налетал слабый ветерок.
Становилось холодно. Сверху по утрам падали снежинки и не таяли, а испарялись к вечеру, а на следующий день падали снова.
Недоступный Призрачный мир в арочном проеме окна, за матовым стеклом, жил своей невидной жизнью, день и ночь там не совпадали с нашими. Я подолгу стоял у стекла, мне казалось, я узнаю силуэты деревьев, потом казалось – я ничего не знаю о них, мне хотелось взять молоток и покончить с этим…
К окну приходил Итрил, и тогда уходил я, вдвоем мы этого могли не выдержать.
Лита была с детьми, они все вместе дописывали картину и помогали Розе по хозяйству.
Итрил, после долгого перерыва, попытался выйти в какой-нибудь сон. И не смог.
Я не смог тоже. Было ощущение стремительного скольжения мимо снов, мимо миров – и узла, возвращения по петле.
А Неделя стала рваться, я не могу найти другого слова. Продукты, вещи появлялись не всегда, нам приходилось уже экономить свечи…
Даже в Доме становилось прохладно, неуютно и порой как-то… незнакомо.
Однажды появились новые двери и коридоры. За ними были большие комнаты, заполненные чудесными произведениями искусства и сложными конструкциями моделей и механизмов.
Мы позвали Художника.
Он был удивлен, взволнован и в то же время встревожен.
Он узнавал всё. Он находил в комнатах дома все свои творения, всё, созданное им за целую жизнь. Это было похоже на итог.
Он открыл свою старую тетрадь в переплете из мраморной бумаги. Она распахнулась на чистом развороте.
Больше он не стал искать в ней записи.
А я стал.
«Потоки, стремительные и медленные, тихие и бурные, вмещают в себя каждый свое направление. Поток не знает своего итога. Итог есть Илио, как итог всех рек есть Океан.
Мир Илио не Поток. Это капля итога всех Потоков.
Мир Илио – из капель всех миров. Это и покой и неизвестность, ибо в Илио нет закона равновесного исчезновения и забвения. Законы Океаны неведомы Реке. Не Ша, демон Течения, создаст каплю Илио, а только слияние полуискры Ша и полуискры Огамо, и только если в достатке будет частиц текучих Потоков…»
Я прочитал это вслух.
- Здесь сказано или слишком много, или слишком мало… - сказал Итрил.
- Это всё, - сказал Художник. – Это возвращает меня к жизни.
… Ее плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Я подошел ближе. В ее руках был большой стеклянный шар, наподобие того, что когда-то, в детстве, я видел на комоде у бабушки. Внутри заполненного водой шара обычно был какой-нибудь зимний пейзаж с домом или фигурками оленей и Деда Мороза. И если встряхнуть шар, то маленькие белые крупинки взвивались кверху и потом красиво и медленно падали вниз - шел снег…
Вот и в руках Неры был такой шар. Только большой. Я пригляделся внимательнее. Внутри был Дом. Можно было различить и башню Художника, и Входную Дверь с массивной ручкой-кольцом, и террасу, и сад… И маленькие фигурки на террасе. Я как-то сразу понял, что это - Семья. А с ними и Волк.
И там тоже шел снег. Медленные белые крупинки падали на Дом, на цветущий сад.
Нера подняла не меня глаза:
- Они умирают. У меня нет больше силы держать этот мир. У меня нет больше Искры, чтобы дать жизнь новому миру…
Я еще раз посмотрел на стрелку уловителя. Она показывала именно на этот шар.
Я протянул руки, чтобы взять шар. Он был неожиданно горячим. И я машинально сунул руку в бездонную сумку Мафту и, вытащив первую попавшуюся тряпку, укутал ею шар. Нера коснулась свесившегося края:
- Ты вот так запросто носишь с собой полотно Потока?
Я пригляделся к тому, что мне показалось тряпкой. Действительно, это был то самое недошитое полотно, которое мы прихватили из избушки на Мусорке.
И тут я взорвался:
- Да я понятия не имею, что я с собой и в себе ношу. Жил себе, не тужил, и вдруг хлоп-бам-бум! Понеслись миры, Потоки, Искры, Службы всякие… - Я вытряхнул на обмотанный шар все содержимое сумки Мафту.
- А я домой хочу. Понимаешь, ДОМОЙ… Туда, где можно отдохнуть от беготни и головоломных мыслей. У меня слишком давно уже не было такого места. Задолго до всей этой кутерьмы… Устал я… Да и, наверное, все остальные бродяги, - я кивнул головой в сторону Насти, Саньки и Канха, - тоже хотят иметь такое место… Дом…
… коснувшись шара, полотно ожило. Как когда-то ожило полотно Потока от соприкосновения с Настей. Словно проснулся и зашевелился узор на полотне, недвижно дремавший до этого. Потянулся, расправляясь, словно просыпающийся зверь…
* * *
Не знаю, что там происходило с Нерой и Антоном, о чем они говорили… Он сперва склонился над ней, потом вскочил, размахивая руками, потом снова присел…
А потом у них будто что взорвалось в руках. Медленно так, красиво.
Взрыв окутал их вихрем и стал разрастаться. А мы заворожено смотрели, открыв рты.
Вот уже и до нас этот вихрь дошел, завертел, закружил в танце смерча или водоворота.
Чего-то не хватало для полноты картины.
Ах, да! Была абсолютная тишина.
Дикий вихрь словно состоял из каких-то обрывков воспоминаний, знакомых и незнакомых образов предметов и людей. Эти клочья (будто чьих-то жизней) кружились с невероятной скоростью, сталкивались, разлетались, взрывались. И все это совершенно беззвучно. Словно кто-то выключил звук. Я попытался крикнуть, но не услышал себя.
Я попытался увидеть Антона или Настю, но вихрь все разорвал на мелкие кусочки и ничего целого глаз уже не мог выделить в этом хаосе.
Глаз… А я? Я-то в каком виде? Попытался поднять руку перед глазами – тщетно. Нет меня. Осталась какая-то крошка сознания…
И вот в этот миг, когда эта крошка моего сознания готова была окончательно распасться от осмысления ужаса происходящего, я услышал, именно, услышал спокойный тихий голос:
- Илио…
…
* * *
Пахло травой и теплом. Наперебой стрекотали кузнечики. Откуда-то доносился детский смех. Я открыл глаза. Надо мной было синее-синее небо, и в нем кружились ласточки. И бумажный змей с длинным пестрым хвостом. Я поднялся из высокой травы. Опушка леса, на которой я очнулся, плавно переходила в лужайку перед большим домом, скорее похожим на замок. Посреди этой лужайки нескладный Канх сосредоточенно управлял змеем, а вокруг него прыгали двое детей…
… Звук, казалось, был не столько слышен, сколько ощущаем где-то внутри. На грани восприятия. Тонкий протяжный стон… Настя вздрогнула:
– Что это? Ты слышал?
Я прислушался к ощущениям. Звук не повторялся.
Стон… Или вой…
– Волки воют. В этом мире уже есть волки?
– Здесь есть НАШ Волк, я его уже видела. – Настя задумалась, – а что, бывают еще какие-то волки?
Нехорошая догадка заставила меня напрячься.
- Ты почувствовала, откуда это было?
Настя кивнула в сторону леса, взбиравшегося на гору:
- Кажется, со стороны утеса.
Нера бездвижно лежала в объятиях Волка. Лицо его было обращено куда-то вверх, но глаза были закрыты. Он уже не выл, но воздух, казалось, был пропитан горестным воем. Долгим и жалобным. Переворачивающим все внутри.
В нескольких шагах от него стоял высокий седой мужчина.
……………………………
С моря надвигалась серая туча шторма. Просто шторма, не сокрушающего Огамо, не еще чего неизведанного. На утес обрушивались порывы ветра, приносившего соленые капли.
Никто не обращал внимания на приближающийся шторм, поэтому, только я заметила какое-то странное шевеление в туче. Но пока я приглядывалась и пыталась почувствовать, что же там не так, это что-то приняло очертания кого-то в длинном плаще с капюшоном. И этот кто-то приближался к нам. Под капюшоном не было видно ничего, будто там тьма. И только два глаза светятся угольками в этой тьме…
Почему я не заорала, я не знаю. Я в каком-то оцепенении только сильнее сжимала руку Антона.
А когда этот кто-то оказался уже совсем рядом с Волком и Нерой, Волк резко открыл глаза и неожиданно спокойным голосом произнес:
- Я тебе ее не отдам.
А этот гость из тучи, словно сам часть нее, медленно склонился над ними и положил Нере на грудь что-то блестящее, словно маленькую звездочку:
- Эта Искра больше не моя.
И исчез, словно рассыпался клочьями тумана, уносимого штормовым ветром.
Волк взял в руки эту звездочку. На тонкой тесемке ключик, сделанный, действительно, словно из звезды или солнечного лучика…
Наша бездомность, Дом-замок, Дом-мир, неведомые законы Илио, ключ. Ключ от дома.
Всё сложилось.
Но что будет с Нерой? С Волком?
А я страшно устал. Я так устал от всех бурь и превращений, от нереальности и несусветности всего происходящего. Я знал, что это не сказка, что все по-настоящему, что от меня, обычного человека из панельного дома, ничего не может зависеть. Я слишком мал для Миров и ничего не понимаю в их Законах.
Но я устал и забыл об этом. И придумал выход и спасение Неры, как придумываешь конец сказки.
-Волк, - сказал я. Нужна Первая Песня этого мира. Для нее. Это же ваш мир, твой, Итрила, ее семьи. Это разбудит ее, только ее саму. Эту девчонку.
Мне казалось, что Волк уже все пережил, что может оказаться на человеческом пути. Кроме гибели родного Потока были же, наверняка были, и гибель родных, любимой и, возможно, и детей… Все мы, выброшенные, но выжившие, через какое-то время переставали остро чувствовать боль. Да и все прочие чувства притуплялись… Почему же он так привязан к ней и не может ее отпустить?
Он все прижимал ее к себе и пел песню. Без слов. Тихо-тихо. Будто баюкая малого ребенка.
Когда совсем стемнело, пришла Лита и увела нас всех в Дом:
- Пойдемте, их надо оставить, вы уже все сделали для них.
А когда мы вернулись, то их уже не было. Сначала еще в утреннем тумане казалось, что они так и сидят на том же месте, но порыв ветра разогнал клочья тумана, оставив утес пустым…
* * *
Зава стоял перед серой безмолвной стеной.
- Я всё время пытался от тебя убежать, укротить тебя, победить… А ты всё тот же. Невозмутимый и неизменный. И неразгаданный.
Огамо.
Почему я всегда убегал и не хотел заглянуть внутрь? Что там, по ту сторону?
Зава оглянулся, словно ища поддержки, ответа на вопросы, хоть кого-нибудь, кто остановил бы его.
Никого.
Он один на один с безмолвным Огамо…
И Зава шагнул в серую стену.
…
Яркое солнце летнего дня ослепило на миг глаза.
- Зава! Ну, вот где ты прячешься! – И отец стиснул его в своих объятиях. – Мама уже переволновалась вся!
…
Я снова был маленьким. И в своём мире.
Неужели, мне всё это приснилось? И серая стена Огамо, пожирающего миры, и путешествия между Потоками, и поющая балерина…
Нет… Слишком много подробностей я помню. Надо всё это поскорее записать.
В кармане штанов что-то мешалось. Я сунул туда руку и вытащил плетеное кольцо.
Я точно знал, что таких нитей в моём мире нет…