***

Подвал закончился распахнутыми дверями, почему-то в половину человеческого роста. Выбравшись из них, мы оказались на какой-то маленькой планете, или же большом шаре. Нера аккуратно закрыла двери подвала и сказала, что здесь нам надо подождать. Чего – она не ответила, села на землю и закрыла глаза.

   Вокруг был космос. Такой, каким я представляла его себе в детстве. Чернота, усеянная разноцветными звездами и шариками-планетами.  Планеты были всякие – и большие и маленькие. Наша была, наверное, средних размеров. Но как-то страшно было по ней ходить, видя, как она «закругляется» буквально в нескольких десятков шагов от тебя. Поэтому я села рядом с Нерой и только вертела головой вокруг.

   Иногда казалось, что планеты вот-вот столкнутся, что они слишком близко пролетают, но, следуя каким-то своим невидимым путям, они не задевали друг друга.

   Уволенный тип, видимо тоже так думал. Потому что когда очередная планета приблизилась к нам достаточно близко, он попробовал допрыгнуть до неё, вытянув вверх руки. Конечно, не достал.

 

- Как тебя зовут-то? – Спросила я его, когда он, напрыгавшись, сел на землю.

- Канх, если коротко. Если длинно, то надо еще должность добавлять, а у меня её уже нет.

 

***

Когда-то, в результате Прорыва, ещё будучи школьником, я выпал из своего Потока и потерял его из виду. Зато легко, по-детски ни о чём не задумываясь, научился «влипать» в любой попавшийся Поток. Почти в любой, в некоторых было слишком уж неуютно, хотя любопытство гнало и в такие. Бродил беспризорно среди разных пространств и людей, понятия не имея, как у меня это получается. Я даже не знал ничего ни о Потоках, ни о их направлениях, мне просто интересно было бывать всё время в новых. А однажды я попал в очень уютный мир со сказочными лужками, перелесками и деревеньками, и, увязавшись за чудным белым зверем с колокольчиком на шее, был, можно сказать, пойман.

Люди, которым я оказался нужен, были серьёзные и ответственные. И необычные. Я даже не сразу захотел попробовать сбежать от них в другой мир. А когда попробовал – не получилось…

Меня определили в учебное заведение. Это была совсем не такая школа, где учат петь хором, строить модели по чертежам и рисовать Нити жизни.

 

   Но про всё это я пока не стал рассказывать. Просто сообщил, что с детства попал в Службу, довольно долго там проработал, а теперь вот – уволили…

   Голубокожая фея по имени Настя хотела спросить что-то еще, но не успела.

 

   Нера поднялась:

- Это наш поезд. – Она указала на очередную приближающуюся планету. Та была какая-то вся радужная и мерцающая. - На счет «три» зажмуриться и прыгать!

«Раз!» - планета медленно проплывала рядом с нашей на столько близко, что казалось, действительно, можно на неё перепрыгнуть. «Два» - Нера взяла нас за руки. «Три!»

 

   На этот раз мы оказались в лесу. Обычный вроде бы лес. Деревья, кусты и трава. Но как-то очень тихо. Потом я поняла: ни шороха листьев на ветру, ни звуков лесных жителей, даже ветки под нашими ногами ломались беззвучно. Это очень напрягало. И от этого становилось тревожно.

   Нера всё так же уверенно шла через лес, определив направление по только ей известным приметам. А мы шли за ней.

   А потом я почувствовала, что где-то рядом вода. И ощущение воды всё приближалось. Или мы приближались к воде.

   В лесу стали попадаться деревья, опутанные паутиной. Не крупной кружевной вязью, на которой так красиво смотрится роса, а мелкой и очень плотной. Нера обходила стороной такие деревья. «На всякий случай,» - сказала она. Но чем дальше мы шли, тем больше попадалось этих деревьев. И кусты и даже высокая трава рядом были затянуты ею. Жуткое зрелище. Я поймала себя на том, что стала озираться по сторонам и автоматически подобрала крепкую палку… Канх, кстати, тоже шёл уже с палкой и нервно озирался.

   Неожиданно лес кончился. Мы стояли на обрыве – высоком берегу то ли моря, то ли озера, то ли реки. Вода была до горизонта . А горизонт был тёмен сгущающимися сумерками. Между берегом и водой, которая казалась бездвижной, была широкая полоса серого песка с редкими кустиками травы и высохшими ошмётками водорослей. Под ногами хрустели (наконец-то появились звуки!) ракушки и какие-то мелкие тонкие косточки.

- Смотрите! Тут кто-то есть! - Канх указывал вдоль линии воды. Там, далеко, шли трое. На сколько можно было разглядеть, это были девочка (или девушка), маленький мальчик и большая собака (или волк?).

Нера посмотрела в их сторону, и мне показалось, что в ней что-то дрогнуло, и она смахнула с лица то ли песчинку, то ли слезу.

- Не надо их трогать. У них свой путь. Это их сон. А мы уже пришли. – Она показала на большую лодку с вёслами.

Подбирая подолы своих платьев, мы с Нерой сели в лодку, а Канх столкнул ее с отмели и впрыгнул следом.

 

***

- Ты разобрался со своей книгой? – Спросил меня Антон. Я покачал головой. Логики в расположении отрывков текстов я до сих пор не обнаружил. Сначала я подумал, что кусочки текста, написанные одним и тем же шрифтом, относятся к одному и тому же персонажу. Но как только я пришёл к этой мысли, мне сразу же попались два куска, написанные одним и тем же шрифтом, но это были явно Мой и Антона куски. Причем, они даже относились к разным событиям. Я пытался сопоставить номера строк и абзацев, как-то вычислить связь между уже известными нам кусками… Но пока все мои теории были впустую.

- Ну, а что она нам сейчас предложит почитать?

Я открыл наугад книгу:

 

«… Я плыл в лодке с двумя подозрительными девицами, может быть, и опасными. Но почему-то мне не хотелось никуда бежать и ничего делать, а хотелось плыть по течению…

   Почему-то впервые за долгое время я чувствовал себя легко и свободно, как в детстве, когда совсем не хотелось задумываться ни о каких Нитях Жизни…

 

   А в течение последних лет работы в Службе эти мысли меня просто измучили.

   Сначала-то я просто работал после окончания Корпуса в подразделении Службы, с увлечением выполнял задания, и они постепенно становились всё более сложными и ответственными. Я считался способным. Мне гораздо легче, чем другим, давались Переходы. И с другими умениями тоже все было хорошо, и думал я только о будущем, о работе и о других приятных вещах.

   Я вспомнил о Нити тогда, когда вдруг что-то резко изменилось.

   Однажды я почему-то внезапно вспомнил свой дом. И родителей. И даже учителей из школы, от которых мне попадало довольно часто.

   Мне вдруг стало невесело. Неуютно и как-то тревожно, что ли…  Я долго не мог вспомнить слово, но потом нашел его: тоска...

   И показалось почему-то всё вокруг надоевшим, и ничто не увлекало, как было обычно. И это не проходило. А ещё я стал хуже выполнять задания по службе, они почему-то не радовали меня. Особенно некоторые... Раньше я никогда не размышлял об этих вещах. А теперь они меня задевали, приводили в плохое настроение и мешали работать. Такого никогда не было раньше.

   Размышляя о причинах этих перемен, я вспомнил тогда о пучке Нитей жизни, которые из детского школьного рисунка превратились при моём выпадении из родного Потока в настоящий пучок волокон. Такое превращение случается иногда, если переносишься из Потока в Поток через какой-нибудь сон. Это способ перехода редко используется…

 

   И я решил, что сейчас нужно обязательно найти свою Нить. Скорее всего, с ней что-то случилось.

   Я тогда был уже достаточно опытным и знающим миссионером, чтобы быстро обнаружить Нить. Хотя это и было нелегко сделать втайне от начальства... Но я постарался.

 

   Оказывается, причина тоски была в том, что прямую нить замкнули в узел. Это сделал обычный мальчишка, и мне легко удалось выменять у него нить на кольцо, которое досталось мне случайно во время выполнения одного из заданий.

   Мне нужно было только выпрямить стремление, распутав узел, и всё стало бы на свои места.

    Я хотел сделать это тут же, на улице, в малознакомом Потоке, и потом сразу вернуться и положить Нить в надежное место. Я отошел от тротуара в сторону, под старое дерево – здесь такие деревья назывались тополями, в это время с них летел белый пух... Красиво...

   Вытащил из кармана пучок нитей, скомканный, запутанный, и среди нитей – моя, золотистая... Комок, похожий на неаккуратно сплетенное кольцо. Да, это было кольцо, я положил его на ладонь, чтобы разглядеть. Но тут как-то внезапно и резко подул ветер, и вместе с горстью белых пушинок кольцо слетело с ладони и закатилось в тень возле корней, на черное пятно земли...

 

   Я так его и не нашел больше. Это невероятно, я ведь сумел обнаружить его среди множества Потоков, а теперь не смог найти у корней дерева...

 

   Я вернулся на Службу, но с тех пор перестал ощущать радостную готовность работать. Временами у меня всё валилось из рук, и о карьере можно было забыть. Меня направили на обследование Комиссии, но она не нашла во мне «существенных изменений». Однако, мне с тех пор давали только самые несложные задания, и перестали объявлять в приказах благодарности за энтузиазм.

   Когда я провалил простое собеседование, меня уволили...»

 

-Антон, а ведь это твой тип.

- В смысле? – Антон выглядел ошарашено.

- Ну, это же твоё проволочное кольцо обменял на моё какой-то тип.

- Точно… И что же это значит?

- А это значит, во-первых, что существуют ещё какие-то Нити Жизни, во-вторых, с ними можно что-то сделать, в-третьих, тип этот уволен из Службы, в-четвёртых, - я еще раз пробежался глазами по прочитанному, - в четвёртых, он плывёт в лодке с двумя девицами. И что-то мне подсказывает, что это наши девицы.

- Ну, вот когда приплывут, тогда и узнаем.

зклдк

К нам подошёл Афигеныч:

- Дайте-ка и я что-нибудь почитаю в вашей книге?

Волк молча положил перед ним книгу. Афигеныч достал из кармана пенсне (явно из театрального реквизита), нацепил на нос и, открыв книгу, прочёл:

«… пламя свечи горело ровно и за кухней мы без труда обнаружили лестницу, ведущую вверх. Поднявшись по ней до самого конца (кажется, это была башня), мы попали в очень странное место. И оно было обитаемо...»

- Дальше я не могу прочесть, это какая-то курица лапой писала! – Возмутился Афигеныч.

   Мы переглянулись: «Пошли?» В одном из кухонных шкафов мы нашли толстые свечи, зажгли их и вошли в темный коридор слева от кухни. Свечи, действительно, горели ровно и ярко. Коридор был недлинный, по стенам его от пола до потолка были полки, полки,… А на полках чего только не лежало: и банки, и мешочки, и коробочки, и свернутые свитками и даже рулонами какие-то бумаги. Я развернул одну – карта. Афигеныч  же взял с полки банку:

- И-эх, пустая!

И тут же сам себе ответил другим голосом:

- Что ты! Банки из-под варенья никогда не бывают пустыми…

   Коридор кончался довольно широкой лестницей, спиралью уходившей вверх. Не знаю, сколько мы поднимались по этим каменным ступеням, но как только я понял, что меня сейчас стошнит уже от этих нескончаемых поворотов, оказалось, что мы уже пришли.

   Волк, идущий первым, затушил свою свечу и сказал: «Тс-с!».

О! Это было очень странное место! Огромное помещение, видимо, верх башни, было заставлено, завалено самыми разнообразными предметами. Модели каких-то устройств, чертежи и наброски, чучела и манекены в странных одеждах – всё это лежало, висело, стояло, кажется, в совершенном беспорядке на полу, на последних ступенях лестницы, под потолком, на стенах, и даже окна были бы завалены всем этим, если бы они не были столь высокими.

   И где-то там, не очень близко от входа, судя по звукам, кто-то, возился с очередной моделью чего-то  и мурлыкал под нос песенку.

 

* * *

   Река тихо и спокойно несла нас куда-то. Я уже знал, что фею зовут Настя, а вторую «злодейку» - Нера. Что им пришлось «уносить ноги» от службы прямо со спектакля, поэтому они в таких платьях. Что движемся мы с сторону какого-то места, где их ждут ещё какие-то люди, связанные с ними неким «приключением». Всё это я понял из разговоров с Настей. Иногда казалось, что она хочет рассказать что-то более подробно, но сбивается, запутывается – то ли сама всего не знает или не помнит, то ли клятвами какими «о неразглашении» связана. А Нера если и говорит, то короткими фразами, и из её ответов вопрос совершенно не проясняется.

   Как только мы отплыли от берега на некоторое расстояние, она забрала у меня вёсла и одно положила на дно лодки, а второе вставила в уключину на корме – получилось некое подобие руля. И с тех пор сидела там, на корме, почти неподвижно, положа руку на этот руль, и внимательно всматриваясь куда-то вперед. Нера наши разговоры, по-моему, совсем не слушала и не обращала на нас никакого внимания. И я разглядел её подробнее. Она оказалась совсем не такой, какой показалась мне в «Трактире». Это была совсем юная девочка. И, тем не менее, она была профессионал своего дела. Но вот какого? Странно, что никакие эмоции не отражались на ней. Ни страха, когда мы шли через паутинный лес, ни радости встреться с теми, на берегу… Даже там, в «Трактире», от неё не веяло страхом погони или восторгом победы, когда она закрыла от преследователей вход в сон. Словно это были её ежедневные действия, словно она знала, что будет всё именно так. И ещё этот её взгляд внутрь меня… И всё это в образе юной девочки… Загадка.

   Я поймал себя на мысли, что раньше мне от такой загадки стало бы не по себе. Ну, или, по крайней мере, неуютно. Но теперь, здесь и сейчас, мне было совершенно спокойно. Было просто любопытство разгадать эту загадку. И не только Нерину.

   Удивительное дело, здесь, в снах, моё настроение было сейчас гораздо лучше. По-моему, я даже поглупел от беззаботности, думать совсем не хотелось. Но всё-таки я заметил, что беззаботность и открытость у меня проявляется сильнее, когда рядом Настя. Стоило отойти от неё подальше – возвращалась тревога…

   Я даже рассказал ей всё о себе, и про Нить тоже. И она мне – о том, что раньше тоже работала в Службе, а потом «отдыхала» после особенно трудно сложившегося задания. Рассказ её, правда, был сбивчив. Иногда она замолкала на середине фразы, пытаясь, видимо, вспомнить какие-то факты или связи между событиями, (и смешно при этом морщила нос). Но это и понятно. Я тоже мало подробностей своих дел помню после увольнения. Зачистили. Странно, что она вообще что-то помнит после своего «отдыха». Судя по всему, её дело было связано с Прорывом в одном из потоков.

   Эх! До чего же отвратительное состояние – никак не вспомнить того, что когда-то отлично знал!

 

* * *

Мы плыли по реке, подчиняясь течению ее вод. Я могла править лодкой, только выбирая течение одного потока, или течение другого. По крайней мере, эти потоки ясно представлялись мне. Я могла предпочесть более быстрый… Или более теплый… Могла бы приблизиться к правому берегу, или к левому, но не смогла бы плыть против движения воды. И остановиться – не смогла бы.

Река несла нашу лодку, и река была внутри меня… Я сама казалась себе состоящей из несущихся в одном направлении струй. Но какие же они были разные, эти струи…

Самым мощным, всепоглощающим казалось движение тёмного, широкого течения, стремительного, порой ревущего и страшного, как черный водопад. Это течение внутри меня, я знала, начиналось когда-то ручейком, маленькой жилкой среди других. Но со временем оно разрасталось, вбирая в себя соседние, слабые и не слишком, оглушало, заполняло меня, казалось, целиком…

Но нет. Порой я оказывалась совсем в другой себе. Ловила ощущение прошлого, чувство начала, похожего на воспоминания о летнем рассвете у родника, в детстве на даче… Думала о маме, о школе и друзьях, вспоминала дом, сны, экзамен, Волка и зеленую поющую тетрадь.

 

Тетрадь раскрыла мне главное – с помощью Песен, записанных в ней, я могла творить новые пространства. Целые миры. Новые миры были бы неподвластны Огамо. Какое счастье их создавать. Именно к этому я плыла. И чтобы доплыть быстрее, надо было бы слиться всей мне в это быстрое, сильное темное течение…

А ведь Волк может писать Песни. Такие, как в Тетради.

Может быть, эта мысль не давала мне соединиться в единое течение… И что-то ещё.

 

Река – любая её струя – несла нас к моему Дому. Но я чувствовала, что грани Дома разные.

И я в последний момент перестала править лодкой. Пусть Река сама решит, к какой грани мы причалим.

 

 * * *

   За разговорами с Канхом, я не заметила, что на горизонте уже давно не бескрайняя вода, а появился берег. И очень удивилась, когда, подняв глаза, увидела деревья.

   Мы были уже довольно близко от берега, но деревья почему-то выглядели так, будто нижняя часть их скрыта водой. Но они не стояли в воде! Всё прояснилось (или еще больше запуталось?), когда мы причалили к одному из деревьев.

   Лодка ткнулась в сосну и тихонько покачиваясь, прижалась к ней боком. Корма лодки была в воде, а нос висел в воздухе. Примерно на метровой высоте. И под ним была обычная лесная земля: с травинками, опавшими хвоинками и пеньками.  

   Нера, ухватившись за ветку, спрыгнула из лодки на землю. Мы с Канхом последовали её примеру. Канх, похоже, тоже с таким ещё не встречался.

   Мы стояли в обычном сосновом лесу, а рядом с нами стояло озеро. Словно большой аквариум. Только вертикальная стена воды была не стеклом отделена, а напоминала желе. Немного колыхалась от небольшого волнения на поверхности. А внутри проплывают рыбки. Канх неожиданно резко сунул руку в эту желейную стену, схватил проплывающую мимо рыбку и вытащил руку. Рыбка была совершенно по обычному мокрая и скользкая. Извиваясь, она выскочила из рук и впрыгнула обратно, через стену, в озеро. Я осторожно потрогала водяную стену – упругая. Но если надавить сильнее, рука проваливается внутрь, и там, действительно, обычная вода.

   Не знаю, сколько бы мы с Канхом стояли ещё около этой водяной стены, если бы Нера не позвала нас:

- Ну сон это, просто сон. Пошли уже!

И неожиданно добавила чуть тише:

- Канх, тебе ли не знать, что в снах всякое возможно?...

 

 

   На этот раз мы шли не долго. Довольно скоро мы вышли на полянку, посреди которой одиноко стояла дверь. Вернее, дверной проём двустворчатой двери. Створки были высокими и широкими и, наверное, тяжелыми. Вместо ручек на них были большие, под стать всему масштабу, железные кольца.

- Ну, вот и пришли, - сказала Нера и потянула за кольцо. Дверь медленно отворилась, и мы попали в холл какого-то явно большого здания.

- Добро пожаловать в Дом!

Я огляделась, машинально поправляя платье. Чего-то не хватало в моём костюме.

 

- Ой… я где-то потеряла свою волшебную палочку! – Сама не знаю почему, но мне было её до слёз жалко.

   Нера на секунду задумалась, пробормотала «кажется, я знаю, где»  и в коридоре, ведущем на кухню,  открыла неприметную дверь кладовки. Мельком оглядела её и подняла с пола мою палочку. Я заглянула через её плечо. Кладовка оказалась вовсе не кладовкой, а тем самым сырым подвалом, из первого сна…

Я вскипела:

- А мы не могли сразу попасть сюда?

- Могли, - Нера пожала плечами, отдала мне палочку и принялась методично вычесывать репейник из своей белоснежной накидки, - но мне захотелось прогуляться. К тому же, мы столько интересного узнали про Канха…